История фамилии

Куда поедем дальше? Газета "Неделя" проанализировала логику переименований в столичной подземке.

Куда поедем дальше? Газета "Неделя" проанализировала логику переименований в столичной подземке.

Мозаика художника Корина в торце станции "Новослободская" : сегодня и раньше, когда Сталин ещё не превратился в голубя мира.

На путевых стенах станции метро "Автозаводская", если приглядеться, замечаешь странные дырки - следы от крепления букв первоначального названия станции: "Завод имени Сталина". А в названии "Царицыно" на путевых стенах буквы "и", "н" и "о" по цвету отличаются от всех остальных - они сохранились от прежнего "Ленино". Как убедилась обозреватель "Недели" Наталья Давыдова, в столичном метрополитене, который в мае отметит свой 75-летний юбилей, можно обнаружить и более наглядные свидетельства того, как менялись убранство и вывески столичной подземки вместе с колебаниями политического курса.

В 1992 году группа историков и москвоведов из тогда ещё моссоветовской "комиссии по наименованию" разработала проект кардинального избавления столичного метро от "политической нагрузки". Сделать это предлагалось одним махом, изменив названия сразу около 60 станций - из 161 существующей на тот момент. Всем им, по мысли авторов проекта, следовало - в русле российских традиций - присвоить исторические названия мест или наземных объектов, рядом с которыми они расположены.

"Ленинский мемориал"
Среди подлежащих исправлению в первую очередь значился "ленинский мемориал": станции "Библиотека им. Ленина", "Площадь Ильича" и "Ленинский проспект", подлежавшие переименованию соответственно в "Моховую", "Рогожскую заставу" и "Нескучный сад". Станцию "Войковская", названную в честь видного большевика Петра Войкова, участвовавшего в расстреле в 1918 году семьи последнего русского императора (он лично добивал великих княжон, а в 1927 году сам был застрелен в Варшаве патриотом Белого движения), предлагалось переделать в "Петербургскую". "Фрунзенскую", носящую имя советского военачальника времен Гражданской войны, победителя Колчака и Врангеля, загадочно ушедшего из жизни в 1925-м, - в "Хамовники". "Бауманскую", запечатлевшую память ещё об одном большевике, убитом в 1905-м черносотенцем, - в "Елохово". "Октябрьское Поле" предлагалось заменить на "Ходынское Поле", "Улицу 1905 года" - на "Ваганьково", "Пролетарскую" - на "Крутицкое подворье", "Марксистскую" - на "Гончарную", "Шоссе энтузиастов" - на "Владимирку"...

Радикальный проект, грозивший полной дезориентацией пассажиров, нетвёрдых в столичной топонимике и давно привыкших к идеологически заданным ориентирам, власти "зарубили". Хотя, если посмотреть с другой стороны, Московский метрополитен мог бы одним массированным ударом избавиться сразу от всего подверженного исторической переоценке политического наследия и уже больше к этому вопросу не возвращаться. Ещё и сэкономить, раз и навсегда решив проблему со схемами и картами, которые после очередного переименования приходится печатать заново.

Кагановича изгнали в два приёма
Сейчас немногие уже и вспомнят, как после ХХ партсъезда, разоблачившего культ личности, были стёрты с карты московского метро станции "Сталинская", "Завод им. Сталина" и "Стадион им. Сталина" (теперь они зовутся "Семёновской", "Автозаводской" и "Партизанской"). И что Лазаря Кагановича, главного партийного куратора строительства столичного метро, убирали из подземки в два приёма: когда в 1955-м Метрополитен имени Л.М. Кагановича преобразовали в Метрополитен имени В.И. Ленина, одновременно, видимо, в качестве возмещения морального ущерба, в честь "потерпевшего" назвали одну из центральных станций - "Охотный Ряд". Однако спустя всего два года, в 1957-м, Кагановича как участника так называемой антипартийной группы, выступившей против курса Хрущева, свергли с партийно-государственного олимпа. И тут же навсегда изгнали из столичного подземелья - станция "Им. Л.М. Кагановича" опять стала "Охотным Рядом". Правда, ещё через четыре года её опять переименовали, на этот раз в "Проспект Маркса" - в подтверждение того, что наверху имеется земной аналог, который образовался из Театрального проезда, улицы Моховой и соединяющей их части Манежной площади.

Основоположника единственно верного, а потому и всесильного учения "прописали" в московской подземке в связи с 50-летним юбилеем Октябрьской революции. Готовиться к круглой дате власти начали как-то уж очень заблаговременно: тогда же, летом 1961 года, станция "Серпуховская" стала "Добрынинской" - в память о мало кому известном организаторе рабочей дружины Замоскворечья, погибшем в 1917-м. А "Калужскую" переделали в "Октябрьскую". Хотя тут, как и с "Проспектом Маркса", имелся формальный повод - площадь, на которую выходила станция, к тому моменту уже звалась Октябрьской, а значит, станцию нужно было привести "в соответствие". Но в 1993-м, когда площади возвратили её прежнее имя, о станции почему-то уже не вспомнили. Иронизируя по этому поводу, кто-то из журналистов предложил назвать все 12 станций Кольцевой линии метро по месяцам года.

Четырежды переименованная
Но самым урожайным на подземные переименования оказался 1990 год. Столица избавилась тогда сразу от восьми идеологически устаревших станций - "Кировской", "Дзержинской", "Щербаковской", "Площади Свердлова", "Калининской", "Площади Ногина", "Проспекта Маркса" и "Ленино". Прежние названия убирали, ещё не до конца определившись с новыми. Вышла, например, заминка с "Кировской" - короткое время она называлась "Мясницкой", причем успела даже выйти схема метро с этим вариантом, но потом стала "Чистыми прудами". Станция "Калининская", пробыв меньше года "Воздвиженкой", в итоге превратилась в "Александровский сад". Станция, в третий раз за свою историю нареченная "Охотным Рядом", в 1990-м установила абсолютный рекорд: за 55 лет её успели переименовать четырежды, причем дважды ей возвращали первоначальное название.

Как вещественные свидетельства канувшего в Лету прошлого, на переименованных станциях остались стоять неприкаянные бюсты. "Всесоюзного старосты" Калинина - на станции "Александровский сад". Убитого "врагами народа" любимца партии Кирова - на "Чистых прудах". Большевика Ногина - на "Китай-городе": когда-то тихую площадку рядом с ним, где так удобно назначать встречи и свидания, москвичи окрестили "нога под головой".

Удивительно, но "Войковскую" в 1990-м не тронули. Уцелели и четыре станции из "ленинской" пятёрки, хотя через несколько лет Ленинские горы и под землей превратились в Воробьевы. В целости и сохранности дожило до наших дней и художественно-монументальное обрамление подземной "ленинианы". Она даже пополнилась - за счет искоренения "сталинианы".

На одной из смальтовых мозаик на своде центрального зала станции "Комсомольская"-кольцевая можно разглядеть Владимира Ильича - он с трибуны обращается к красноармейцам, видимо, вдохновляя их на защиту революции. Между тем всё художественное оформление этой станции, открывшейся на самом излёте сталинской эпохи, в январе 1952-го, по задумке авторов, должно было иллюстрировать одно-единственное событие - речь Иосифа Сталина на историческом параде на Красной площади в ноябре 1941 года, откуда войска уходили прямиком на фронт, защищать Москву от фашистов. Естественно, что на одной из мозаик на трибуне Мавзолея был изображён и сам всевидящий вождь. А когда Сталина вычищали из столичной подземки, освободившееся место на трибуне (конечно, не мавзолейной, это было бы уж слишком) занял Ленин. С соседнего изображения тогда же исчезли все члены Политбюро, вместе с Мавзолеем.

"Отца народов" переделали в голубя мира
Когда прошлым летом в открывшемся после реставрации вестибюле станции "Курская"-кольцевая появилась цитата из старого текста гимна СССР: "Нас вырастил Сталин на верность народу, на труд и на подвиги нас вдохновил", начальник столичного метрополитена Дмитрий Гаев объяснил всем недовольным, что идея реставраторов была не в реабилитации "отца народов", а в восстановлении станции такой, какой её видели наши отцы и деды. В интернете тут же начали рассуждать на тему, какое ещё наследие мрачных времен - скульптуры, цитаты, изображения на мозаиках и панно - можно вернуть в подземку, чтобы не искажать исторической правды. После сличения разных источников, книг и документов след Сталина обнаружился на 17 станциях, хотя на самом деле таких наверняка больше.

С памятниками Сталину (самые крупные стояли на станции, носившей имя самого вождя и на "Курской"-кольцевой) в своё время особых проблем не возникло - их просто размонтировали и вывезли. А вот с мозаиками и панно всё не так просто. На месте одних, например парадного портрета генералиссимуса в полный рост и при всех регалиях, оформлявшего эскалаторный зал западного вестибюля станции "Арбатская" Арбатско-Покровской линии, сегодня образовались пустоты в декоративных рамках. Самый большой в столичном метро портрет Сталина на бронзовом панно с гербом СССР в торце станции "Павелецкая"-кольцевая заменили теперь фигуры рабочего и колхозницы. Многие были творчески переработаны.

На большой мозаике в торце станции "Новослободская" известный художник Павел Корин изобразил идущую по цветущей земле босоногую женщину с ребенком на руках. Кстати, лицом она очень походила на супругу спроектировавшего эту станцию архитектора Алексея Душкина, это признавала и сама Тамара Душкина в своих мемуарах. Ребёнок на руках у советской мадонны тянулся к солнцу, на месте которого в январе 1952-го, когда станция была открыта, располагался медальон с профилем Иосифа Виссарионовича. Однако теперь малыш тянет ручки не к тирану, а к голубям, летящим к ленте с надписью "Мир".

Мозаика из смальты в наземном вестибюле станции "Добрынинская" пережила не менее волшебное превращение. Вместо портрета Сталина, который несёт воодушевленная толпа граждан (панно называется "Демонстрация в честь полета Ю.А. Гагарина"), появился портрет первого в мире космонавта. Конечно, в космос его отправили на 11 лет раньше положенного - станция была открыта в январе 1950-го. Но своё задание он выполнил.

Козни египетские
Алексей Душкин - автор самых удивительных сооружений московского метро - никогда не скрывал, что, создавая станцию "Дворец советов" (нынешняя "Кропоткинская"), получившую мировое признание, Гран-при на выставках в Париже и Брюсселе, а также Госпремию СССР, вдохновлялся прежде всего "египетскими мотивами". Он не утаил этого и при докладе, как записал архитектор в своем дневнике, "в самом высоком кругу руководителей". Однако намек на то, что автор в своем проекте "перефразировал" знаменитый храм Амона в Карнаке - так называемый "дом фараонов", не пришелся по вкусу партийным начальникам. А Лазарь Каганович вообще чуть ли не пришил автору "политику" - а не будет ли здесь выражена идея деспотии, присущая династиям фараонов? К счастью, архитектор быстро нашелся: "У них дворцы для фараонов, у нас - для народа". Эта фраза, ставшая крылатой, и решила судьбу станции. Которая, если бы автору повезло меньше, могла и не стать шедевром.

А вот другой свой проект - станцию "Площадь революции" - ему отстоять не удалось. Мало кто знает, что на углах арок из красного мрамора, обрамляющих проходы между пилонами, должны были находиться вовсе не круглые скульптуры, к которым мы давно привыкли. По проекту там размещались пластины с барельефами из бронзы. Но скульптор Матвей Манизер, несмотря на упорное сопротивление автора, утвердил свой вариант - с тяжёлыми фигурами в полном объеме, которые пришлись по вкусу и партийной верхушке. 33-летний архитектор Душкин не смог пойти против маститого академика Манизера, хотя и очень переживал, что его замысел исказили. Внушительные "скульптурные портреты советских людей" с трудом умещались в арках, так что их всех, кроме детей, пришлось либо усадить, либо опустить на колено. Те немногие, кто позволял себе иронизировать над "галереей Манизера", потом горько шутили, что автору очень удался образ советского народа, который весь или сидит, или стоит на коленях. Зато Иосифу Виссарионовичу всё очень понравилось. Архитектор Душкин вспоминал, как Сталин, прибывший с правительственной комиссией принимать станцию, быстро ходил от одной скульптуры к другой и повторял с грузинским акцентом: "Как живые, как живые".

Газета "Неделя".

Апрель 2010.