Выбираем Слово года!

Логомотивы новейшей истории

Как ни горько признаться, год 2008-й, еще недавно столь новенький и блестящий, уже поизносился и приближается к концу. А значит, приходит время для подведения итогов, в том числе языковых. Выборы слова года традиционно проводятся в США, Германии, Японии... Для каждой страны выбор «Слова года» (как и выбор «Человека года») – это способ самопознания, взгляд на себя со стороны и из будущего. В прошлом году выборы Слова и Антислова года впервые состоялись и в России. Выборы проводились в двух номинациях. Слово года – то, что в наибольшей степени концентрирует в себе его проблематику, заботу и интерес. Антислово – самое фальшивое, аморальное, пропагандистское. Слово становится «анти» не потому, что оно обозначает нечто плохое, отрицательное (таким может быть и «просто» словo, например, «зло», «подлость», «обман»), а потому, что оно лжет, передергивает, искажает свой предмет: очерняет, если он белый, или обеляет, если он черный (например, слово «преемник» обозначает вроде бы законную передачу власти, а по сути подразумевает отказ в свободном выборе). Первые места по этим двум номинациям распределились так: Слово-2007: 1. Гламур – 35 баллов; 2. Нано (включая нанотехнологии) – 23 3. Блог (и блоггер) – 15 Антислово-2007: 1-2. Креатив – 15        Политконкретность – 15 3. Преемник – 11 Интересно, что теперь, по прошествии года, эти слова представляются даже более колоритными, исторически точными, чем в момент их выбора. Тогда, в конце 2007 года, слово «гламур» выглядело беспредельно емким и всезначимым, оно распространялось на весь господствующий стиль жизни или желание такого стиля, и в близкое прошлое, и в неведомое будущее. Сегодня же оно уплотнилось и вдвинулось именно в ретроспективу прошедшего года, увенчавшего гламурную эпоху и одновременно обозначившего ее конец. После грузинских событий, экономического кризиса и биржевого обвала никто уже не назовет наше время гламурным. Точно так же и слово «блог» уже не воспринимается как свежее и характерное, но не потому, что сам феномен ушел, а потому, что он стал почти столь же привычным, как «газета» или «журнал», и само выделение его как «годового» указывает на примету уже прошедшего времени. В этом особая прелесть таких публично-филологических «назывательных» акций: слова, как вина, по прошествии времени обретают глубокий вкус, густоту, они щекочут язык своей исторической правдой. Слова – логомотивы истории Выбор Слова и Антислова – важнейший способ самосознания и самооценки общества, формирования языковой картины мира. И это не только взгляд на себя из будущего, но и взгляд на будущее из себя. Американский, уже почти двадцатилетний опыт таких выборов показывает, что слова-ключи обладают не только ретроспективной, но и предсказательной, а быть может, и предначертательной ценностью. Например, словом 1996 года, когда в США проходили очередные президентские выборы (Клинтон победил Доула), было выбрано «mom», «мамаша», как обозначение не просто семейной роли, но и новой, социально значимой группы избирателей. У этих футбольных или хоккейных мамаш, которые водят своих чад на спортивные состязания, приобщают их к детским коллективам, а заодно и сами сплачивают взрослые, родительские коллективы, появилась своя социальная роль, свой круг ценностей и идеалов, все более значимых для политики, для судеб страны. И когда 12 лет спустя Маккейн выбрал себе кандидатом в вице-президенты Сару Пэйлин, он ориентировался не в последнюю очередь именно на эту группу избирательниц, которые охотно идентифицируют себя с «хоккейной мамашей». Таковой она провозгласила себя на съезде республиканской партии – и не устает повторять, настойчиво вколачивать в уши избирателей: «Да, я хоккейная мамаша!». Слово, которое аукнулось в 1996-м, громко откликнулось в 2008-м, определив во многом ход и стратегию предвыборной борьбы. Еще более яркий и жгучий пример. Словом 2007 года в США был назван экономический термин, прилагательное «subprime». «Субпрайм» – это буквально «подпервый», т.е. второклассный, не идеальный, не высшего сорта, рискованный – применительно к банковским векселям, мортгиджам, кредитам, займам. (Ср. «prime bill», первоклассный, гарантированный, стопроцентно надежный вексель). И вот к концу 2008 года разразился страшнейший экономический кризис именно по причине лопнувшего доверия к кредитам, – кризис, предсказанный филологами в самом начале 2008-го. Любите филологию, финансисты! Учитесь лингвистике, политики! (впрочем, уже учатся, если и без любви, то с почтением). ...Возникает невольное подозрение: мы ли задним числом выбираем эти опорные слова для описания истории – или сама история движется  вперед по воле и логике этих слов и стоящих за ними сил и смыслов? K.Маркс называл революции локомотивами истории. Но мы знаем, что не только революции, но и локомотивы – уже давно устаревший тип транспорта. В современном, информационном и трансформационном обществе локомотивы заменяются логомотивами – движущей энергией логосов: слов и понятий, смыслов и чисел. Все на выборы! Приглашаем всех читателей «Новой газеты» участвовать в выборах Слова-2008. Присылайте слова и выражения, которые кажутся вам наиболее характерными, ключевыми для уходящего года; слова, по которым его могли бы вспомнить и опознать потомки. Необязательно, чтобы они возникли именно в 2008 году, важно, чтобы они приобрели в этом году особую известность, оказались в центре общественного внимания, обозначили существенный сдвиг в культурном, политическом, научно-техническом развитии. Вот несколько примеров наудачу из «хитов» 2008 года: Слова: тандемократия, кошмарить (бизнес и т.п.). Выражения: подниматься с колен, принуждение к миру. Еще одна категория: неологизм года, т.е. слово, созданное или впервые обнародованное в 2008 году. Можно присылать свои собственные неологизмы или извлеченные из чужой речи, из газет, журналов, книг, блогов и т.д. (в любом случае укажите имя автора). «Горячая линия Слово-2008» будет работать до конца декабря. Но чем раньше вы выдвинете своих кандидатов, тем лучше. В начале декабря мы вынесем все присланные слова и выражения на обсуждение экспертного совета Центра творческого развития русского языка. В совет входят известные поэты и прозаики, лингвисты и филологи, философы и культурологи. По итогам голосования будут выбраны Слово и Антислово, а также, возможно, Фраза и Неологизм года. Особо отмечены будут номинаторы победивших слов, те, кто первым их прислал. Поэтому торопитесь! Предлагайте своих кандидатов на высшие титулы в иерархии языка. Число предлагаемых слов ничем не ограничено. Желательно, чтобы каждое предложение сопровождалось хотя бы краткой мотивировкой (почему данное слово представляется вам столь знаменательным для уходящего года), а также указанием, в какой категории, Слова или Антислова, Фразеологизма или Неологизма, вы выдвигаете своих кандидатов. Присылайте ваши слова СЮДА или СЮДА. Не забудьте указать свое имя и фамилию, электронный адрес, место жительства, желательно также сферу занятий и интересов. Слова минувших лет Для лучшей ориентации напомню словесные вехи прошлого – по наиболее авторитетной версии Американского диалектного общества, которое существует с 1989 года и проводит выборы Слова с 1990-го. Конечно, картина мира в них – американская, но если учесть, что в эти годы Америка была единственной сверхдержавой, то ее логомотивы во многом двигали не только местную, но и всемирную историю. 1990 г. – «bushlips», «губы Буша (старшего)», в значении «неискренняя политическая риторика»; 1991 – выражение «Мать всего» («Мать всех побед», «Мать всех войн» и т.д.), изреченное Саддамом Хусейном; 1992 – «Нет!» (выражение несогласия); 1993 – «информационный хайвей»; 1994 – ничья между двумя словами: «кибер» (от «кибернетика») и «морф» (измененная форма); 1995 – опять ничья: World Wide Web (сеть на весь свет) и «ньют» (агрессивный новичок, по имени республиканца-конгрессмена Ньюта Гингрича); 1996 – «mom», «мамаша», как новая социальная группа избирателей; 1997 – «жучок тысячелетия» (о переходе летоисчисления компьютеров в XXI век); 1998 – приставка «э» (от «электронный», как в словах «эмейл», «экоммерция»); 1999 – «Y2K», сокращенное обозначение «года 2000» (К – это «кило», тысяча, три нуля); 2000 – «chad», кружочек бумаги, выдавливаемой из бюллетеня при голосовании (об избирательной баталии Буша и Гора); 2001 – «9/11» (теракт в Нью-Йорке); 2002 – «оружие массового поражения» (в хранении которого обвинялся Ирак); 2003 – «метросексуал» (модник, нарцисс, гедонист, житель большого города); 2004 – «красные и синие штаты» (те, что голосовали, соответственно, за республиканцев и демократов); 2005 – «truthiness», правдивость (в отличие от правды), претензия быть правдивым, невзирая на факты (у слова – иронический смысл); 2006 – «оплутонить(ся)» (to pluto, to be plutoed), т.е. разжаловать, понизить в звании, от названия бывшей планеты Плутон, которая в 2006 г. Международным астрономическим союзом была разжалована в «планеты-карлики»; 2007 – «subprime», второклассный, неидеальный, рискованный – применительно к банковским векселям, кредитам, мортгиджам; В 2000 году были также выбраны слова эпохальные: Слово декады (1990-е): web – сеть, электронная паутина; Слово XX столетия: джаз (вторым по счету шло «ДНК»); Титул «Слово тысячелетия» был присвоен местоимению «она» (ближайшим соперником была «наука»). Конечно, если бы выборы слова в России проводились раньше, в их свете новейшая история предстала бы несколько иной. Рискну предположить: 1991 – «путч»; 1992 – «ваучер»; 1994 – «МММ»; 1998 – «дефолт». Словом ХХ века, возможно, был бы признан не «джаз», а «революция»… Но что гадать задним числом – в шкуру прошлого уже не влезешь. Для практической филологии общественного сознания наша история начинается с 2007 года, когда был впервые установлен наблюдательный пост над русской лингвосферой. Попытаемся и дальше через судьбу слов отслеживать процессы, происходящие в стране и мире. А может быть, не только отслеживать, но и определять? Михаил Эпштейн. "Новая Газета".  http://www.novayagazeta.ru/data/2008/78/38.html