12 декабря состоялось очередное заседание Топонимической комиссии Московского центра
Русского географического общества (РГО).
С докладом «ЯЗЫКОВАЯ КАРТИНА МИРА В ТАМБОВСКИХ ТОПОНИМАХ» выступила известный российский топонимист и антропонимист, кандидат филологических наук, доцент Антонина Семёновна ЩЕРБАК (Тамбовский государственный университет им.Г.Р.Державина).
Доклад имел большой успех и вызвал живую дискуссию среди членов членов комиссии и гостей РГО.
На этом заседании генеральный директор ИИЦ "История Фамилии" В.О.Максимов вручил всем присутствовавшим в качестве небольшого предновогоднего сувенира только что вышедший из печати декабрьский номер газеты "Мiръ имёнъ и названiй".
Отрадно, что одним из гостей заседания стал переспективный учёный-даргинец из Махачкалы, кандидат филологических наук, доцент кафедры дагестанских языков ДГУ Муса Расулович Багомедов. Он передал в дар "Информационно-исследовательскому центру "История Фамилии" свою новую книгу - "Словарь даргинских личных имён". Мы непременно опубликуем аннотацию этого полезного и редкого лексикографического издания в январском номере газеты "Мiръ имёнъ и названiй".
* * *
Примечание о теме доклада. А.С.Щербак: это направление представляется весьма актуальным. О её значении вам проще будет судить, например, и по следующему вопроизводимому здесь ниже отрывку (пусть в чём-то дискуссионному) из работы волгогорадского ученого Д.Ю.ИЛЬИНА:
"Интерес к региональным исследованиям активизируется в последнее время в лингвистической литературе. А.С.Гердом был введен термин "региолект", под которым понимается "особый тип языкового состояния, который является сегодня основной формой устно-речевого общения больших групп русских как на селе, так и в городах и поселках городского типа" (1). М.А.Бородина анализирует соотношение терминов "региональный язык" и "региолект", "региональный говор", "регионализм" (2) и обозначает следующие различия между явлениями, обозначенными вышеуказанными терминами: "региональные черты (регионализмы, провинциализмы) . это отдельные особенности местной разговорной речи, которые отнюдь не обязательно входят в систему региональных говоров или регионального языка.
Термин "региональный язык" или "региолект" предусматривает определенную функ-ционирующую лингвистическую структуру. Синонимично региональному говору употреб-ляется термин "региональный язык". .Можно говорить о региональных говорах (региолектах) как о самостоятельных лингвистических единствах" (3). В.Н.Шапошников описывает один из типов регионального функционирования языка, которым, по мнению исследователя, является речевая практика малого города: "Языковое пространство современной России в значительной степени определяется жизнью и спецификой малых городов" (4). В.А.Левашова, привлекая для анализа факты английского языка, обозначает роль национально-культурного компонента в ономастической лексике, что позволяет ей сделать следующий вывод: "Ономастическая лексика трудна для полного восприятия именно по той причине, что она реализует культурные значения и смыслы, ограниченные во времени и пространстве" (5) Особое внимание привлекают работы, связанные с описанием языковой картины отдельного региона. В частности, нельзя не отметить исследование А.Н.Карпова об ономастических образованиях, связанных с Поволжьем (6), где автор представляет комплекс собственных имён всех разрядов, употребляемых жителями региона в настоящее время. М.А.Ююкин (7), привлекая данные этимологического анализа, делает вывод о том, что ономастика Южной Руси обнаруживает широкие индоевропейские связи. М.В.Китайгородская и Н.Н.Розанова описывают приметы времени в современной городской топонимике, обусловленные в первую очередь тем, что "коренные социальные изменения в жизни общества способствуют более яркому проявлению карнавального начала" (8), что существенно изменяет "семиотическое пространство города, т.к. отдельные его участки образуют сложный социокультурный контекст, вызывая многообразные исторические или литературные ассоциации" (9).
Изучение региональной топонимики требует обоснования того постулата, что географические названия представляют собой системное образование. Специфика системного подхода заключается в том, что он направлен на изучение объекта в целом и во взаимоотношении его элементов, на выявление связей между элементами системы, на описание объекта именно в том виде, в каком он представляет систему. Если термин "система" понимать как "множество языковых элементов любого естественного языка, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которое образует определенное единство и целостность" (10), то под топонимической системой целесообразно подразумевать "совокупность топонимов определенной территории, связанных парадигматическими и синтагматическими отношениями, совокупность топонимов, организованных в единое целое для наиболее оптимального выполнения ими дифференцирующей и идентифицирующей функций" (11). В основу построения топонимических систем, исследуемых в трудах Ю.А.Карпенко, А.В.Суперанской, В.Н.Топорова, Е.Л.Березович и других ученых (12), положены основные принципы: целостность системы, дифференциация элементов системы, соотносимость и взаимодействие различных элементов системы, экстралингвистическая обоснованность элементов системы. В то же время Г.В.Глинских отмечает: "...системные отношения между лингвистическими единицами, функционирующими в языке, переносятся на топонимический материал, что вполне вероятно и закономерно, но интерпретируются как специфические связи, создающие особую, топонимическую системность" (13).
Поиски системности ономастической лексики отражают поиск системности в языковой картине мира. Полагаем, что языковая картина мира и система представляют собой взаимосвязанные модели, а значит, микромодель языковой картины мира можно связать с топонимической системой. Соответственно, задача данной статьи и заключается в том, чтобы попытаться обозначить и наметить пути характеризации основных механизмов подобного взаимовлияния.
Принимая во внимание тезис о том, что определенное единство системы может быть сформировано посредством общности территории, времени и языка, следует признать, что признак, позволяющий объединить все региональные топонимы без исключения, очевидно, необходимо искать за пределами языковой системы. Объединяющим началом, по нашему мнению, может являться ментальный компонент. Топонимическая система как часть общей языковой системы существует в сознании носителей языка, и этим фактом мотивируется рассмотрение ее ментального бытия, а значит, изучения когнитивных структур. Центральную позицию при этом занимает активность человеческого сознания. Следовательно, необходимо ориентироваться на процесс создания слова и анализа всего комплекса процессов и условий, связанных с этим. Мы полагаем, что номинация в сфере ономастики в конечном счете носит искусственный характер, при котором географическое название выбирается носителями языка под существенным воздействием субъективных и личностных факторов. Введение создаваемого географического имени в систему языку представляет собой волевой акт со стороны социума, сопровождаемый письменной фиксацией этого названия. В результате появляется искусственное название с особыми эстетическими функциями. По мнению М.В.Голомидовой, к искусственной номинации возможно отнести "акт целеполагающего наречения и одновременное с ним направленное введение названия в общественный лексикон" (14). В связи с тем, что номинация напрямую погружена в акт коммуникации, существует необходимость привлечения к ее интерпретации тех прагматических показателей, которые определяют протекание номинативной деятельности в разных ее аспектах. Именно на основании данного положения и возникает в последнее время в науке взгляд на топонимию с позиции человеческого сознания, учитывающий связь речемыслительной деятельности с внеязыковым содержанием, с привлечением прагматических установок (15).
Региональная топонимическая система может быть рассмотрена в фокусе фрагментов и уровней языковой картины мира, формирующейся из множества взаимосвязанных компонентов.
Можно согласиться с С.М.Толстой, которая утверждает, что "такие кардинальные . и широко употребительные понятия, как картина мира, языковая картина мира, наивная картина мира, не имеют общепринятой трактовки и слабо конкретизированы в своем содержании", поскольку "не ясно прежде всего, идет ли речь о картине внешнего мира, существующего отдельно от человека и независимо от него, или о картине ментального мира, то есть представлений человека о мире" (16). Исследователь полагает, что язык одновременно говорит о мире и о понимании этого мира носителем языка, человеком, и что эти два вида информации в определенных случаях возможно различить. Тем не менее трудность вызывает отсутствие "ясности в понимании границ того, что непосредственно относится к языковой компетенции (составляет собственно языковую картину мира), а что выходит за пределы языковой компетенции и принадлежит сознанию вообще или культуре вообще (т.е. также неязыковым формам культуры) и не находит прямого отражения в языке (вероятно, следует говорить о разной степени включенности в язык тех или иных знаний о мире)" (17). С.М.Толстая уверена, что при определении картины мира языковые и неязыковые знаки . должны трактоваться одинаково: они принадлежат одному семантическому языку (коду) и провести размежевание между ними на уровне смыслов очень трудно. Полемизируя с С.М.Толстой, В.Г.Гак подчеркивает: при описании русской динамической языковой картины мира необходимо различать два фактора: внешнеязыковый, под которым ученый понимает особенности культуры, истории, характера соответствующего народа, и внутриязыковой, то есть особенности устройства и внутренние тенденции самого языка: "Внеязыковой фактор - внешний по отношению к языку и даже по отношению к говорящим. Внутриязыковой - определяется свойствами языка и произвольным коллективным выбором говорящих. Язык не может отображать все возможные противоположения и отличия объектов действительности. Говорящие могут (по сути дела произвольно, как коллективный носитель языка) фиксировать одни различия и игнорировать другие" (18).
Мы полагаем, что при отражении картины мира в региональной топонимике необходимо учитывать обе стороны, как интралингвистическую, так и экстраязыковую. Изложим основные положения понятия "языковая картина мира" в представлении различных направлений и разных исследователей.
Термин "картина мира", впервые предложенный Л. Витгенштейном в аспекте философии и логики, для рассмотрения универсальной и общезначимой системы знаков был введен Л.Вайсбергером, который писал: "В языке конкретного сообщества живет и воздействует духовное содержание, сокровище знаний, которое по праву называют картиной мира конкретного языка" (19). Подобным образом определяет картину мира как "систему интуитивных представлений о реальности" В.П.Руднев (20).
Современными лингвистами картина мира понимается с других позиций, как исходный глобальный образ мира, лежащий в основе мировидения человека, репрезентирующий сущностные свойства мира в понимании ее носителей и являющийся результатом всей духовной активности человека. По мнению авторов коллективной монографии "Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира" (21), картина мира как субъективный образ объективной реальности, не переставая быть образом реальности, опредмечивается в знаковых формах, не запечатлеваясь полностью ни в одной из них. Отмечается, что картина мира имеет двойственную природу как неопредмеченный элемент сознания и жизнедеятельности человека и знание, объективированное в виде опредмеченных образований, "следов", оставляемых человеком в процессе жизнедеятельности.
Языковеды полагают, что картина мира создается в результате двух различных процедур: 1) экспликации, экстрагирования, опредмечивания, объективирования и осмысления образов мира, лежащих в основе жизнедеятельности; 2) созидания, творения, разработки новых образов мира, осуществляемых в ходе специальной рефлексии, носящей систематический характер.
Учитывая это, мы принимаем во внимание следующее: функции картины мира выте-кают из природы и предназначения в человеческой жизнедеятельности мировидения человека, составной частью которого и является картина мира.
Понятие "концептуальная картина мира" исследуется различными науками, каждая из которых рассматривает сущность данного понятия в рамках своих проблем и категорий. В сфере языкознания данное понятие получило название картины мира и было рассмотрено с различных аспектов. В частности, Е.С.Кубрякова обозначает те новые проблемы, которые входят в компетенцию когнитивной лингвистики в связи с понятием картины мира: "Проблема соотношения концептуальных систем с языковыми, научной и обыденной картин мира с языковой, проблемы соотношения когнитивных или же концептуальных структур нашего сознания с объективирующими их единицами языка, проблемы роли языка в осуществлении процесов познания и осмысления мира, в проведении процессов его концептуализации и категоризации" (22). Исследователь делает следующий вывод: "Поскольку знание отражает понимание и осмысление мира, достигаемые в предметно-познавательной деятельности человека, при активном взаимодействии живого существа с окружающей действительностью, и именно это вызывает необходимость появления определенных форм сознания, значения языковых форм оказываются фиксирующими человеческий опыт" (23). Таким образом, язык не только является частью картины мира как одна из презентированных в сознании семиотических систем, но и на его основе формируется языковая картина мира. Наконец, при помощи языка знание, полученное отдельными индивидами, способно участвовать в коммуникативных процессах, превращаясь в интерсубъектное.
По мнению Э.Д.Сулейменовой, картина мира "создается благодаря познающей деятельности человека и отражающей способности его мышления"; важнейшим свойством картины мира ученый считает целостность, а элементом - смысл, характеризующийся инвариантностью, актуальностью, субъективностью, неполной экспликацией, недоступностью полному восприятию, континуальностью, динамичностью (24). Наряду с целостностью, отмечаются такие характеристики картины мира, как космологическая ориентированность (глобальность образа мира), внутренняя безусловная достоверность для субъектов, стабильность и динамичность, наглядность, конкретность облика элементов. По мнению ученого, "языковая картина мира" как терминологическое сочетание возникло благодаря включению языка в непосредственное взаимодействие (минуя мышление) с действительностью. На самом деле такого непосредственного контакта языка и действительности нет" (25). Эта точка зрения совпадает с позицией Б.А.Серебренникова, который пишет: "Язык не отражает действительность, а отображает ее знаковым образом" (26). Результатом отображения являются концепты. Картина мира представляет собой чрезвычайно сложное явление; она вариативна, изменчива. Одновременно в ней есть константы, присущие каждому индивиду, обеспечивающие взаимопонимание людей.
Безусловно, язык . это главный способ формирования и существования знаний человека о мире. Отражая в процессе деятельности объективный мир, человек фиксирует в слове результаты познания. Совокупность этих знаний, запечатленных в языковой форме, и есть языковая картина мира (иные термины: языковая репрезентация мира, языковой промежуточный мир, языковая модель мира).
В.А.Маслова отмечает, что "понятие картины мира (в том числе и языковой) строится на изучении представлений человека о мире. Если мир . это человек и среда в их взаимодействии, то картина мира . результат переработки информации о среде и человеке. .Наша концептуальная система, отображенная в виде языковой картины мира, зависит от физического и культурного опыта и непосредственно с ним связана" (27). По мнению исследователя, картина мира . это система образов.
Будучи знанием, зафиксированным в содержании языковых форм и конвенциональных способах их выражения, как своеобразная система членения мира и форма его категоризации (28), данная система образов находит отражение в разных единицах языка.
Термин "региональный язык" или "региолект" предусматривает определенную функ-ционирующую лингвистическую структуру. Синонимично региональному говору употреб-ляется термин "региональный язык". .Можно говорить о региональных говорах (региолектах) как о самостоятельных лингвистических единствах" (3). В.Н.Шапошников описывает один из типов регионального функционирования языка, которым, по мнению исследователя, является речевая практика малого города: "Языковое пространство современной России в значительной степени определяется жизнью и спецификой малых городов" (4). В.А.Левашова, привлекая для анализа факты английского языка, обозначает роль национально-культурного компонента в ономастической лексике, что позволяет ей сделать следующий вывод: "Ономастическая лексика трудна для полного восприятия именно по той причине, что она реализует культурные значения и смыслы, ограниченные во времени и пространстве" (5) Особое внимание привлекают работы, связанные с описанием языковой картины отдельного региона. В частности, нельзя не отметить исследование А.Н.Карпова об ономастических образованиях, связанных с Поволжьем (6), где автор представляет комплекс собственных имён всех разрядов, употребляемых жителями региона в настоящее время. М.А.Ююкин (7), привлекая данные этимологического анализа, делает вывод о том, что ономастика Южной Руси обнаруживает широкие индоевропейские связи. М.В.Китайгородская и Н.Н.Розанова описывают приметы времени в современной городской топонимике, обусловленные в первую очередь тем, что "коренные социальные изменения в жизни общества способствуют более яркому проявлению карнавального начала" (8), что существенно изменяет "семиотическое пространство города, т.к. отдельные его участки образуют сложный социокультурный контекст, вызывая многообразные исторические или литературные ассоциации" (9).
Изучение региональной топонимики требует обоснования того постулата, что географические названия представляют собой системное образование. Специфика системного подхода заключается в том, что он направлен на изучение объекта в целом и во взаимоотношении его элементов, на выявление связей между элементами системы, на описание объекта именно в том виде, в каком он представляет систему. Если термин "система" понимать как "множество языковых элементов любого естественного языка, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которое образует определенное единство и целостность" (10), то под топонимической системой целесообразно подразумевать "совокупность топонимов определенной территории, связанных парадигматическими и синтагматическими отношениями, совокупность топонимов, организованных в единое целое для наиболее оптимального выполнения ими дифференцирующей и идентифицирующей функций" (11). В основу построения топонимических систем, исследуемых в трудах Ю.А.Карпенко, А.В.Суперанской, В.Н.Топорова, Е.Л.Березович и других ученых (12), положены основные принципы: целостность системы, дифференциация элементов системы, соотносимость и взаимодействие различных элементов системы, экстралингвистическая обоснованность элементов системы. В то же время Г.В.Глинских отмечает: "...системные отношения между лингвистическими единицами, функционирующими в языке, переносятся на топонимический материал, что вполне вероятно и закономерно, но интерпретируются как специфические связи, создающие особую, топонимическую системность" (13).
Поиски системности ономастической лексики отражают поиск системности в языковой картине мира. Полагаем, что языковая картина мира и система представляют собой взаимосвязанные модели, а значит, микромодель языковой картины мира можно связать с топонимической системой. Соответственно, задача данной статьи и заключается в том, чтобы попытаться обозначить и наметить пути характеризации основных механизмов подобного взаимовлияния.
Принимая во внимание тезис о том, что определенное единство системы может быть сформировано посредством общности территории, времени и языка, следует признать, что признак, позволяющий объединить все региональные топонимы без исключения, очевидно, необходимо искать за пределами языковой системы. Объединяющим началом, по нашему мнению, может являться ментальный компонент. Топонимическая система как часть общей языковой системы существует в сознании носителей языка, и этим фактом мотивируется рассмотрение ее ментального бытия, а значит, изучения когнитивных структур. Центральную позицию при этом занимает активность человеческого сознания. Следовательно, необходимо ориентироваться на процесс создания слова и анализа всего комплекса процессов и условий, связанных с этим. Мы полагаем, что номинация в сфере ономастики в конечном счете носит искусственный характер, при котором географическое название выбирается носителями языка под существенным воздействием субъективных и личностных факторов. Введение создаваемого географического имени в систему языку представляет собой волевой акт со стороны социума, сопровождаемый письменной фиксацией этого названия. В результате появляется искусственное название с особыми эстетическими функциями. По мнению М.В.Голомидовой, к искусственной номинации возможно отнести "акт целеполагающего наречения и одновременное с ним направленное введение названия в общественный лексикон" (14). В связи с тем, что номинация напрямую погружена в акт коммуникации, существует необходимость привлечения к ее интерпретации тех прагматических показателей, которые определяют протекание номинативной деятельности в разных ее аспектах. Именно на основании данного положения и возникает в последнее время в науке взгляд на топонимию с позиции человеческого сознания, учитывающий связь речемыслительной деятельности с внеязыковым содержанием, с привлечением прагматических установок (15).
Региональная топонимическая система может быть рассмотрена в фокусе фрагментов и уровней языковой картины мира, формирующейся из множества взаимосвязанных компонентов.
Можно согласиться с С.М.Толстой, которая утверждает, что "такие кардинальные . и широко употребительные понятия, как картина мира, языковая картина мира, наивная картина мира, не имеют общепринятой трактовки и слабо конкретизированы в своем содержании", поскольку "не ясно прежде всего, идет ли речь о картине внешнего мира, существующего отдельно от человека и независимо от него, или о картине ментального мира, то есть представлений человека о мире" (16). Исследователь полагает, что язык одновременно говорит о мире и о понимании этого мира носителем языка, человеком, и что эти два вида информации в определенных случаях возможно различить. Тем не менее трудность вызывает отсутствие "ясности в понимании границ того, что непосредственно относится к языковой компетенции (составляет собственно языковую картину мира), а что выходит за пределы языковой компетенции и принадлежит сознанию вообще или культуре вообще (т.е. также неязыковым формам культуры) и не находит прямого отражения в языке (вероятно, следует говорить о разной степени включенности в язык тех или иных знаний о мире)" (17). С.М.Толстая уверена, что при определении картины мира языковые и неязыковые знаки . должны трактоваться одинаково: они принадлежат одному семантическому языку (коду) и провести размежевание между ними на уровне смыслов очень трудно. Полемизируя с С.М.Толстой, В.Г.Гак подчеркивает: при описании русской динамической языковой картины мира необходимо различать два фактора: внешнеязыковый, под которым ученый понимает особенности культуры, истории, характера соответствующего народа, и внутриязыковой, то есть особенности устройства и внутренние тенденции самого языка: "Внеязыковой фактор - внешний по отношению к языку и даже по отношению к говорящим. Внутриязыковой - определяется свойствами языка и произвольным коллективным выбором говорящих. Язык не может отображать все возможные противоположения и отличия объектов действительности. Говорящие могут (по сути дела произвольно, как коллективный носитель языка) фиксировать одни различия и игнорировать другие" (18).
Мы полагаем, что при отражении картины мира в региональной топонимике необходимо учитывать обе стороны, как интралингвистическую, так и экстраязыковую. Изложим основные положения понятия "языковая картина мира" в представлении различных направлений и разных исследователей.
Термин "картина мира", впервые предложенный Л. Витгенштейном в аспекте философии и логики, для рассмотрения универсальной и общезначимой системы знаков был введен Л.Вайсбергером, который писал: "В языке конкретного сообщества живет и воздействует духовное содержание, сокровище знаний, которое по праву называют картиной мира конкретного языка" (19). Подобным образом определяет картину мира как "систему интуитивных представлений о реальности" В.П.Руднев (20).
Современными лингвистами картина мира понимается с других позиций, как исходный глобальный образ мира, лежащий в основе мировидения человека, репрезентирующий сущностные свойства мира в понимании ее носителей и являющийся результатом всей духовной активности человека. По мнению авторов коллективной монографии "Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира" (21), картина мира как субъективный образ объективной реальности, не переставая быть образом реальности, опредмечивается в знаковых формах, не запечатлеваясь полностью ни в одной из них. Отмечается, что картина мира имеет двойственную природу как неопредмеченный элемент сознания и жизнедеятельности человека и знание, объективированное в виде опредмеченных образований, "следов", оставляемых человеком в процессе жизнедеятельности.
Языковеды полагают, что картина мира создается в результате двух различных процедур: 1) экспликации, экстрагирования, опредмечивания, объективирования и осмысления образов мира, лежащих в основе жизнедеятельности; 2) созидания, творения, разработки новых образов мира, осуществляемых в ходе специальной рефлексии, носящей систематический характер.
Учитывая это, мы принимаем во внимание следующее: функции картины мира выте-кают из природы и предназначения в человеческой жизнедеятельности мировидения человека, составной частью которого и является картина мира.
Понятие "концептуальная картина мира" исследуется различными науками, каждая из которых рассматривает сущность данного понятия в рамках своих проблем и категорий. В сфере языкознания данное понятие получило название картины мира и было рассмотрено с различных аспектов. В частности, Е.С.Кубрякова обозначает те новые проблемы, которые входят в компетенцию когнитивной лингвистики в связи с понятием картины мира: "Проблема соотношения концептуальных систем с языковыми, научной и обыденной картин мира с языковой, проблемы соотношения когнитивных или же концептуальных структур нашего сознания с объективирующими их единицами языка, проблемы роли языка в осуществлении процесов познания и осмысления мира, в проведении процессов его концептуализации и категоризации" (22). Исследователь делает следующий вывод: "Поскольку знание отражает понимание и осмысление мира, достигаемые в предметно-познавательной деятельности человека, при активном взаимодействии живого существа с окружающей действительностью, и именно это вызывает необходимость появления определенных форм сознания, значения языковых форм оказываются фиксирующими человеческий опыт" (23). Таким образом, язык не только является частью картины мира как одна из презентированных в сознании семиотических систем, но и на его основе формируется языковая картина мира. Наконец, при помощи языка знание, полученное отдельными индивидами, способно участвовать в коммуникативных процессах, превращаясь в интерсубъектное.
По мнению Э.Д.Сулейменовой, картина мира "создается благодаря познающей деятельности человека и отражающей способности его мышления"; важнейшим свойством картины мира ученый считает целостность, а элементом - смысл, характеризующийся инвариантностью, актуальностью, субъективностью, неполной экспликацией, недоступностью полному восприятию, континуальностью, динамичностью (24). Наряду с целостностью, отмечаются такие характеристики картины мира, как космологическая ориентированность (глобальность образа мира), внутренняя безусловная достоверность для субъектов, стабильность и динамичность, наглядность, конкретность облика элементов. По мнению ученого, "языковая картина мира" как терминологическое сочетание возникло благодаря включению языка в непосредственное взаимодействие (минуя мышление) с действительностью. На самом деле такого непосредственного контакта языка и действительности нет" (25). Эта точка зрения совпадает с позицией Б.А.Серебренникова, который пишет: "Язык не отражает действительность, а отображает ее знаковым образом" (26). Результатом отображения являются концепты. Картина мира представляет собой чрезвычайно сложное явление; она вариативна, изменчива. Одновременно в ней есть константы, присущие каждому индивиду, обеспечивающие взаимопонимание людей.
Безусловно, язык . это главный способ формирования и существования знаний человека о мире. Отражая в процессе деятельности объективный мир, человек фиксирует в слове результаты познания. Совокупность этих знаний, запечатленных в языковой форме, и есть языковая картина мира (иные термины: языковая репрезентация мира, языковой промежуточный мир, языковая модель мира).
В.А.Маслова отмечает, что "понятие картины мира (в том числе и языковой) строится на изучении представлений человека о мире. Если мир . это человек и среда в их взаимодействии, то картина мира . результат переработки информации о среде и человеке. .Наша концептуальная система, отображенная в виде языковой картины мира, зависит от физического и культурного опыта и непосредственно с ним связана" (27). По мнению исследователя, картина мира . это система образов.
Будучи знанием, зафиксированным в содержании языковых форм и конвенциональных способах их выражения, как своеобразная система членения мира и форма его категоризации (28), данная система образов находит отражение в разных единицах языка.
Используемая литература
1. Герд А.С. Несколько замечаний касательно понятия "диалект" //Русский язык сегодня. Вып.1. Сб.статей / Отв.ред.Л.П.Крысин. М., 2000. С.48.
2. Бородина М.А. Диалекты или региональные языки? (К проблеме языковой ситуации в современной Франции) // Вопросы языкознания, 1982, ? 5. С.29-38.
3. Там же, с.30.
4. Шапошников В.Н. О территориальной и функциональной структуре русского языка к концу ХХ столетия // Вопросы языкознания. 1999, ? 2. С.53.
5. Левашова В.А. О национально-культурном компоненте в ономастической лексике // Материалы Межвузовской научно-методической конференции "Актуальные пробле-мы современной лингвистики и лингводидактики" (10-11 февраля 1999 г.). М., 1999. С.162.
6. Карпов А.Н. Ономастические образования в русском языке, связанные с Поволжьем // Ономастика Поволжья: Материалы VII конференции по ономастике Поволжья. М., 1997. С.162-167.
7. Ююкин М.А. О некоторых гидронимах и этнонимах Южной Руси // Филологические науки, 2000, ? 4. С.82-85.
8. Китайгородская М.В., Розанова Н.Н. Современная городская коммуникация: тенден-ции развития (на материале языка Москвы) // Русский язык конца ХХ века (1985-1995). М., 2000. С.345.
9. Там же, с.347.
10. Булыгина Т.В., Крылов С.А. Система языковая // Лингвистический энциклопедиче-ский словарь / Гл.ред.В.Н.Ярцева. М., 1980. С.452.
11. См.: Воробьева И.А. Системные связи топонимов средней части бассейна реки Оби // Вопросы русского языка и его говоров. Томск, 1976. С.3-11; Она же. Системный под-ход в топонимике и история // Языки и топонимия. Вып.2. Томск, 1976. С.190-199.
12. См., напр.: Карпенко Ю.А. Специфика ономастики // Русская ономастика. Одесса, 1984. С.3-4; Суперанская А.В. Общая теория имени собственного. М.,1973; Топоров В.Н. Из области теоретической ономастики // Вопросы языкознания, 1962, ? 6. С.3-12; Березович Е.Л. Русская ономастика на современном этапе: критические заметки // Известия АН. Серия литературы и языка, 2001, т.60, ? 6. С.34-46.
13. Глинских Г.В. Топонимическая система и структурно-семантические признаки ис-ходных апеллятивов // Формирование и развитие топонимии. Свердловск, 1987. С.44.
14. Голомидова М.В. Некоторые теоретические вопросы искусственной топонимической номинации // Номинация в ономастике. Свердловск, 1991. С.6.
15. См., напр.: Березович Е.Л. Русская топонимия в этнолингвистическом аспекте. Екате-ринбург, 2000; Имя: внутренняя структура, семантическая аура, контекст: Тез.междунар.науч.конф. М., 2001. Ч.1-2.
16. Толстая С.М. Мотивационные семантические модели и картина мира // Русский язык в научном освещении. ?1(3), 2002. С. 117.
17. Толстая, Там же, с.117-118.
18. Гак В.Г. Русская динамическая языковая картина мира // Русский язык сегодня. Вып.1. Сб.статей / Отв.ред.Л.П.Крысин. М., 2000. С.41.
19. Цит.по: Радченко О.А. Язык как миросозидание. Лингвофилософская концепция не-огумбольдтианства. Т.1. М., 1997. С.250.
20. Руднев В.П. Словарь культуры ХХ века. М., 1998, С.127.
21. См.: Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М., 1988).
22. Кубрякова Е.С. Семантика в когнитивной лингвистике (о концепте контейнера и фор-мах его объективации в языке) // Известия АН. Серия литературы и языка. 1999, т.58. ? 5-6. С.4-5.
23. Там же, с.11.
24. Сулейменова Э.Д. Понятие смысла в современной лингвистике. Алма-Ата, 1989. С.47.
25. Там же, с.125.
26. См.: Роль человеческого фактора., с.6.
27. Маслова В.А.. Лингвокультурология. М., 2001. С.64.
28. Дмитриева Л.М. Топонимическая картина мира: отражение бытийных ценностей // Язык. Человек. Картина мира: Материалы Всероссийской конференции. Омск, 2000. С.40."
2. Бородина М.А. Диалекты или региональные языки? (К проблеме языковой ситуации в современной Франции) // Вопросы языкознания, 1982, ? 5. С.29-38.
3. Там же, с.30.
4. Шапошников В.Н. О территориальной и функциональной структуре русского языка к концу ХХ столетия // Вопросы языкознания. 1999, ? 2. С.53.
5. Левашова В.А. О национально-культурном компоненте в ономастической лексике // Материалы Межвузовской научно-методической конференции "Актуальные пробле-мы современной лингвистики и лингводидактики" (10-11 февраля 1999 г.). М., 1999. С.162.
6. Карпов А.Н. Ономастические образования в русском языке, связанные с Поволжьем // Ономастика Поволжья: Материалы VII конференции по ономастике Поволжья. М., 1997. С.162-167.
7. Ююкин М.А. О некоторых гидронимах и этнонимах Южной Руси // Филологические науки, 2000, ? 4. С.82-85.
8. Китайгородская М.В., Розанова Н.Н. Современная городская коммуникация: тенден-ции развития (на материале языка Москвы) // Русский язык конца ХХ века (1985-1995). М., 2000. С.345.
9. Там же, с.347.
10. Булыгина Т.В., Крылов С.А. Система языковая // Лингвистический энциклопедиче-ский словарь / Гл.ред.В.Н.Ярцева. М., 1980. С.452.
11. См.: Воробьева И.А. Системные связи топонимов средней части бассейна реки Оби // Вопросы русского языка и его говоров. Томск, 1976. С.3-11; Она же. Системный под-ход в топонимике и история // Языки и топонимия. Вып.2. Томск, 1976. С.190-199.
12. См., напр.: Карпенко Ю.А. Специфика ономастики // Русская ономастика. Одесса, 1984. С.3-4; Суперанская А.В. Общая теория имени собственного. М.,1973; Топоров В.Н. Из области теоретической ономастики // Вопросы языкознания, 1962, ? 6. С.3-12; Березович Е.Л. Русская ономастика на современном этапе: критические заметки // Известия АН. Серия литературы и языка, 2001, т.60, ? 6. С.34-46.
13. Глинских Г.В. Топонимическая система и структурно-семантические признаки ис-ходных апеллятивов // Формирование и развитие топонимии. Свердловск, 1987. С.44.
14. Голомидова М.В. Некоторые теоретические вопросы искусственной топонимической номинации // Номинация в ономастике. Свердловск, 1991. С.6.
15. См., напр.: Березович Е.Л. Русская топонимия в этнолингвистическом аспекте. Екате-ринбург, 2000; Имя: внутренняя структура, семантическая аура, контекст: Тез.междунар.науч.конф. М., 2001. Ч.1-2.
16. Толстая С.М. Мотивационные семантические модели и картина мира // Русский язык в научном освещении. ?1(3), 2002. С. 117.
17. Толстая, Там же, с.117-118.
18. Гак В.Г. Русская динамическая языковая картина мира // Русский язык сегодня. Вып.1. Сб.статей / Отв.ред.Л.П.Крысин. М., 2000. С.41.
19. Цит.по: Радченко О.А. Язык как миросозидание. Лингвофилософская концепция не-огумбольдтианства. Т.1. М., 1997. С.250.
20. Руднев В.П. Словарь культуры ХХ века. М., 1998, С.127.
21. См.: Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М., 1988).
22. Кубрякова Е.С. Семантика в когнитивной лингвистике (о концепте контейнера и фор-мах его объективации в языке) // Известия АН. Серия литературы и языка. 1999, т.58. ? 5-6. С.4-5.
23. Там же, с.11.
24. Сулейменова Э.Д. Понятие смысла в современной лингвистике. Алма-Ата, 1989. С.47.
25. Там же, с.125.
26. См.: Роль человеческого фактора., с.6.
27. Маслова В.А.. Лингвокультурология. М., 2001. С.64.
28. Дмитриева Л.М. Топонимическая картина мира: отражение бытийных ценностей // Язык. Человек. Картина мира: Материалы Всероссийской конференции. Омск, 2000. С.40."
нельзя давать имена, которые содержат цифры и другие небуквенные символы. В том числе F-16!" 
то 
а муж еще должен заслужить, чтобы ребенок был записан под его фамилией. Сказала, пусть радуется, что отчество по отцу дала, а то вообще могла записать по своему имени, это называется сейчас "матчество". 
талантливые люди, рассказ об именах превращается... в песню и танец. Именно так поступила Виктория Касимова в своей небольшой, но увлекательной "лекции" на тему "Милые и "простые" татарские имена". 
Ознакомиться с тезисами можно, пройдя по ссылкам, указанным в этом материале, или в отдельных материалах, опубликованных на нашем сайте в разделе ОНОМАСТИКА: в 
иногда приводит в изумление. На сайте «Комплекс градостроительной политики и строительства города Москвы» внезапно появилась улица Генерала Корнилова. Большинство россиян, разумеется, сразу вспомнит генерала Лавра Корнилова.
