.png){kind=icon}
Автор статьи: Владимир Максимов - Лиля Пальвелева
Источник: Сайт радиостанции "Свобода"
В ноябре 2006 года, все, причастные к русской культуре люди, будут отмечать 100-летие со дня рождения академика Лихачева. К этому событию приурочили только что прошедшую в Великом Новгороде научно-практическую конференцию. Один из ее докладчиков, руководитель Информационно-исследовательского центра «История фамилии» Владимир Максимов, попытался развить идею Лихачева о том, что «распространение христианства на Руси шло без особых требований и научений, направленных против язычества. Именно это обстоятельство и способствовало мирному вхождению христианства в народную жизнь».
— А какое же отношение это соображение имеет к предмету ваших исследований — русским именам и фамилиям (выражаясь научным языком, к антропонимике)?
— Самое непосредственное. Дмитрий Сергеевич настолько был неординарной, разносторонней личностью, что он успел затронуть в своих работах такой широкий пласт наших научных изысканий, не только в области ономастики (это более широкий термин, нежели антропонимика). Но, возвращаясь к нашей тематике, мы это рассматриваем на примерах, взятых из древних летописей и, например, взятых из более поздних грамот, допустим, XVI-XVII веков. Вырисовывается совершенно замечательная картина, которая полностью подтверждает его вывод о том, что были различные этапы сосуществования этих двух различных течений — язычества и христианства. Так, был этап их одновременного существования, так называемого двоеверия, которое естественным путем перешло в особый сплав — не каноническое христианство, как мы все представляем это из учебников, а в ту самую систему верований, если хотите амальгаму язычества с христианством.
— Самое непосредственное. Дмитрий Сергеевич настолько был неординарной, разносторонней личностью, что он успел затронуть в своих работах такой широкий пласт наших научных изысканий, не только в области ономастики (это более широкий термин, нежели антропонимика). Но, возвращаясь к нашей тематике, мы это рассматриваем на примерах, взятых из древних летописей и, например, взятых из более поздних грамот, допустим, XVI-XVII веков. Вырисовывается совершенно замечательная картина, которая полностью подтверждает его вывод о том, что были различные этапы сосуществования этих двух различных течений — язычества и христианства. Так, был этап их одновременного существования, так называемого двоеверия, которое естественным путем перешло в особый сплав — не каноническое христианство, как мы все представляем это из учебников, а в ту самую систему верований, если хотите амальгаму язычества с христианством.
— Как это отразилось в именах?
— Самым непосредственным образом. Если мы взглянем на имена наших предков века, допустим, X-XI век, мы увидим полный набор всего, что только можно увидеть, сказать, назвать, вспомнить. В качестве имен выступали даже не существующие объекты и предметы или, допустим, животные (были имена, образованные от слов «вол», «кабан», «лопата», «телега», и так далее), а вещи абстрактные — «гроза», «ветер», «говорок» — все, что хотите. Позднее происходит этап, когда мы видим, что сокращается именник мирской, то есть не церковный, и ужимается до того, что сохраняются, допустим, в XVII, даже в начале XVIII века только некоторые, редчайшие дохристианские имена.
Мы сейчас с вами перескочили через целую эпоху. Я просто сказал, от чего началось и к чему это пришло. Потом постепенно мы видим, что к XVIII веку пропали — все! — мирские имена, но при этом система двуименная сохраняется, только ученые и современники называют прежние мирские имена прозвищами. Как легко это произошло! В XVI-XVII веках наряду с крестильными были мирские имена, потом вдруг неожиданно они полностью исчезли, но остались прозвища. Допустим, звали человека Иван, а прозвище у него было Неудача. В прежней же антропонимической системе Неудача могло быть именем.
— Самым непосредственным образом. Если мы взглянем на имена наших предков века, допустим, X-XI век, мы увидим полный набор всего, что только можно увидеть, сказать, назвать, вспомнить. В качестве имен выступали даже не существующие объекты и предметы или, допустим, животные (были имена, образованные от слов «вол», «кабан», «лопата», «телега», и так далее), а вещи абстрактные — «гроза», «ветер», «говорок» — все, что хотите. Позднее происходит этап, когда мы видим, что сокращается именник мирской, то есть не церковный, и ужимается до того, что сохраняются, допустим, в XVII, даже в начале XVIII века только некоторые, редчайшие дохристианские имена.
Мы сейчас с вами перескочили через целую эпоху. Я просто сказал, от чего началось и к чему это пришло. Потом постепенно мы видим, что к XVIII веку пропали — все! — мирские имена, но при этом система двуименная сохраняется, только ученые и современники называют прежние мирские имена прозвищами. Как легко это произошло! В XVI-XVII веках наряду с крестильными были мирские имена, потом вдруг неожиданно они полностью исчезли, но остались прозвища. Допустим, звали человека Иван, а прозвище у него было Неудача. В прежней же антропонимической системе Неудача могло быть именем.
— Получается, что на каком-то этапе один и тот же человек мог носить два имени?
— Бывало и больше. Существовала практика, когда человек носил два мирских имени. Одно из них могло быть просто как прозвище, другое могло быть дополнением к какому-то мирскому имени. Даже были такие имена, по которым можно догадаться, что оно изначально было дано как прозвище, например, Иван — Быстрая Рыбка.
Так вот, что нам интересно? Этот этап, когда прекратили давать мирские имена и когда возникли прозвища, нигде хронологически не обозначен. Прозвища, кстати, и раньше были, но, когда мы можем говорить только уже о прозвищах? Этот этап отследить, на самом деле, невозможно. Нет никаких исторических данных, позволяющих определить: это произошло в такой-то год или десятилетие. Но можно проследить тенденцию. Опираясь, кстати, на работы Дмитрия Сергеевича, на свои собственные исследования, мы можем проследить и показать, как этот процесс происходил. Сначала для русского человека христианское имя было чем-то чужеродным. Если, допустим, изначально эти имена считались просто как атрибутика…
— Бывало и больше. Существовала практика, когда человек носил два мирских имени. Одно из них могло быть просто как прозвище, другое могло быть дополнением к какому-то мирскому имени. Даже были такие имена, по которым можно догадаться, что оно изначально было дано как прозвище, например, Иван — Быстрая Рыбка.
Так вот, что нам интересно? Этот этап, когда прекратили давать мирские имена и когда возникли прозвища, нигде хронологически не обозначен. Прозвища, кстати, и раньше были, но, когда мы можем говорить только уже о прозвищах? Этот этап отследить, на самом деле, невозможно. Нет никаких исторических данных, позволяющих определить: это произошло в такой-то год или десятилетие. Но можно проследить тенденцию. Опираясь, кстати, на работы Дмитрия Сергеевича, на свои собственные исследования, мы можем проследить и показать, как этот процесс происходил. Сначала для русского человека христианское имя было чем-то чужеродным. Если, допустим, изначально эти имена считались просто как атрибутика…
— Как официальное имя.
— Да, как официальное имя, мы их, собственно, так и называем, то традиционное русское имя воспринималось как простое и понятное. Более того, ведь если традиция наречения в честь святого была привнесенной, то у нас на Руси своих причин, почему выбиралось то или иное имя, было безумное количество. Ведь бывали имена Богатырь, Улыба, Смеян. Подобные имена давали в надежде, что ребенок таким и вырастет. Была другая традиция. Давали имена-обереги — с совершенно противоположным, плохим значением, дабы эта беда его не коснулась — Золотуха, Краснуха, Несчастье, Неудача, Кручина, Горе, Беда, Печаль и куча-куча других.
— Да, как официальное имя, мы их, собственно, так и называем, то традиционное русское имя воспринималось как простое и понятное. Более того, ведь если традиция наречения в честь святого была привнесенной, то у нас на Руси своих причин, почему выбиралось то или иное имя, было безумное количество. Ведь бывали имена Богатырь, Улыба, Смеян. Подобные имена давали в надежде, что ребенок таким и вырастет. Была другая традиция. Давали имена-обереги — с совершенно противоположным, плохим значением, дабы эта беда его не коснулась — Золотуха, Краснуха, Несчастье, Неудача, Кручина, Горе, Беда, Печаль и куча-куча других.
— Если я вас правильно поняла, в языческие времена имя выступало, как оберег, отсылаясь к языческим представлениям. А потом, когда у человека появилось крестильное имя, оно тоже выступало как оберег?
— Разумеется. Собственно, что такое религия? Это опора. Опираться стали на имена христианские. Стали понимать, что защитной является Бог, Богородица и святые, в честь которых ребенка и стали нарекать.
Но смотрите, что при этом произошло. Сначала главным было все-таки не значение имени. Имя-то непонятное было — древнееврейское, древнегреческое, римское. Кому эти имена были известны? За исключением книжников. Поэтому больше внимания уделялось житиям. Тому авторитету, с которым данный святой проявился в православном мире. Позднее, когда окончательно система именования переключилась на христианский именник, отпала необходимость во всех таких домашних средствах защиты. Но заметьте, именно имеющие нейтральную окраску, то есть никакие-то там обереги, а, допустим, как те, которые возникли на почве христианства уже, вроде бы еще следуя старой языческой традиции, но христианские имена. Появилось, к примеру, имя Мясоед, то есть данное в дни, в которые разрешалось по канону церковному есть мясо.
— Разумеется. Собственно, что такое религия? Это опора. Опираться стали на имена христианские. Стали понимать, что защитной является Бог, Богородица и святые, в честь которых ребенка и стали нарекать.
Но смотрите, что при этом произошло. Сначала главным было все-таки не значение имени. Имя-то непонятное было — древнееврейское, древнегреческое, римское. Кому эти имена были известны? За исключением книжников. Поэтому больше внимания уделялось житиям. Тому авторитету, с которым данный святой проявился в православном мире. Позднее, когда окончательно система именования переключилась на христианский именник, отпала необходимость во всех таких домашних средствах защиты. Но заметьте, именно имеющие нейтральную окраску, то есть никакие-то там обереги, а, допустим, как те, которые возникли на почве христианства уже, вроде бы еще следуя старой языческой традиции, но христианские имена. Появилось, к примеру, имя Мясоед, то есть данное в дни, в которые разрешалось по канону церковному есть мясо.
— Прямо вот так человека и звали — Мясоед?
— Да, допустим, у него было церковное имя Иван, а мирское Мясоед. А было и Постник.
— Да, допустим, у него было церковное имя Иван, а мирское Мясоед. А было и Постник.
— Так значит Барма и Постник, строители известного собора на Красной Площади, Постник — это было имя, а не прозвище?
— И Постник, и Барма это были имена. Постник — это традиционное в тот период имя, и не потому, что человек постился часто, а потому что его так назвали при рождении. Так вот, потом получилось так, что больше нет причины давать имена мирские. Но при этом имя Иван в святцах упоминается более ста раз, имя Федор тоже часто, более тридцати и так далее. Получалось огромное количество тезок. В одной семье могло быть несколько Иванов — Иван-Больший, Иван-Меньший. Очень часто летописи просто пестрят такими сообщениями о том, что Василий-Меньший Василию-Большему продал или подарил что-то. Возник обратный процесс, когда не как частенько пишут, не исчезли мирские имена, а их просто заместили прозвища. Нет. Возник процесс, при котором появление новых дополнительных прозвищ было вызвано насущной необходимостью: оскудением именника. И тут на помощь этому обратному появлению прозвищ логично приходило бытование прозвищ святых. Ведь Николая Мирликийского звали в народе Николой Угодником. Кстати, эти прозвища многие появились уже в нашей русской народной традиции, в так называемом народном календаре. Там Ирину Святую прозвали Ириной Рассадницей, потому что в день поминовения святой Ирины высаживали капустную рассаду. Таким образом, возвращение прозвищ было именно возвращением, а не просто продолжением традиции. И не было, как утверждают многие, какого-то запрета на мирские имена, не было его! Разумеется, церковь никогда их не одобряла, но гонений не было. Она не боролась так, как мы это видим, например, в других вероисповеданиях. Было, действительно, нежелание, чтобы эти имена продолжали существовать, но как такового жесткого запрета не существовало.
— И Постник, и Барма это были имена. Постник — это традиционное в тот период имя, и не потому, что человек постился часто, а потому что его так назвали при рождении. Так вот, потом получилось так, что больше нет причины давать имена мирские. Но при этом имя Иван в святцах упоминается более ста раз, имя Федор тоже часто, более тридцати и так далее. Получалось огромное количество тезок. В одной семье могло быть несколько Иванов — Иван-Больший, Иван-Меньший. Очень часто летописи просто пестрят такими сообщениями о том, что Василий-Меньший Василию-Большему продал или подарил что-то. Возник обратный процесс, когда не как частенько пишут, не исчезли мирские имена, а их просто заместили прозвища. Нет. Возник процесс, при котором появление новых дополнительных прозвищ было вызвано насущной необходимостью: оскудением именника. И тут на помощь этому обратному появлению прозвищ логично приходило бытование прозвищ святых. Ведь Николая Мирликийского звали в народе Николой Угодником. Кстати, эти прозвища многие появились уже в нашей русской народной традиции, в так называемом народном календаре. Там Ирину Святую прозвали Ириной Рассадницей, потому что в день поминовения святой Ирины высаживали капустную рассаду. Таким образом, возвращение прозвищ было именно возвращением, а не просто продолжением традиции. И не было, как утверждают многие, какого-то запрета на мирские имена, не было его! Разумеется, церковь никогда их не одобряла, но гонений не было. Она не боролась так, как мы это видим, например, в других вероисповеданиях. Было, действительно, нежелание, чтобы эти имена продолжали существовать, но как такового жесткого запрета не существовало.
— Вернемся к разговору об Иванах. Вы сказали, что очень много в церковном календаре праздников, связанных с Иваном, Иоанном и так далее. Не в этом ли кроется то, что это одна из самых распространенных российских фамилий? Ведь фамилии зачастую образовывались от имен.
— Самая главная причина именно эта. Если кто-то утверждает, что есть куча других всяких фантастических или мистических причин – не верьте. Другое дело, что существовала традиция почитания так называемых местночтимых святых. Допустим, где-нибудь в Новгороде имя Иван или Федор могло быть особенно популярным, потому что его давали в честь какого-то очень почитаемого местного святого. Почему Владимир Андреевич Никонов в свое время Северо-Запад русский обозвал Ивановией? Потому что там фамилия Иванов самая распространенная, если сравнивать с другими российскими регионами. И все-таки, это не могло настолько сильно повлиять на распространенность имени Иван (почитание местночтимых святых) как то, что каждый третий день чествуется святой Иван, память празднуется. В каждой семье рождалось по 13-14 детей. У нас, кстати, есть замечательная грамота. Я уже упоминал текст, где Иван-Больший, что-то Ивану-Меньшему продает. А там непосредственно сказано, что, Василий-Девятой продал брату своему Ивану-Десятому часть деревни. Вот они и встречались чуть не в каждой семье — Иван такой-то, Иван такой-то, большой, рыжий, меньший. Все эти прозвища давались, чтобы как-то понять, к кому обращаются. Подчеркну, в обиходе-то своих близких окликали не только церковными именами, даже не столько, а вот теми именами мирскими, а позднее прозвищами.
— Самая главная причина именно эта. Если кто-то утверждает, что есть куча других всяких фантастических или мистических причин – не верьте. Другое дело, что существовала традиция почитания так называемых местночтимых святых. Допустим, где-нибудь в Новгороде имя Иван или Федор могло быть особенно популярным, потому что его давали в честь какого-то очень почитаемого местного святого. Почему Владимир Андреевич Никонов в свое время Северо-Запад русский обозвал Ивановией? Потому что там фамилия Иванов самая распространенная, если сравнивать с другими российскими регионами. И все-таки, это не могло настолько сильно повлиять на распространенность имени Иван (почитание местночтимых святых) как то, что каждый третий день чествуется святой Иван, память празднуется. В каждой семье рождалось по 13-14 детей. У нас, кстати, есть замечательная грамота. Я уже упоминал текст, где Иван-Больший, что-то Ивану-Меньшему продает. А там непосредственно сказано, что, Василий-Девятой продал брату своему Ивану-Десятому часть деревни. Вот они и встречались чуть не в каждой семье — Иван такой-то, Иван такой-то, большой, рыжий, меньший. Все эти прозвища давались, чтобы как-то понять, к кому обращаются. Подчеркну, в обиходе-то своих близких окликали не только церковными именами, даже не столько, а вот теми именами мирскими, а позднее прозвищами.
— Потрясающе. Скажите, а много ли древнеславянских имен сохранилось в русском современном именнике?
— Ничтожное количество. Исключение составляют имена первых князей, которые христианство распространили. Святослав, Владислав, Владимир или, допустим, тот же Олег. Хотя это не славянское имя, а заимствованное из древнегерманского или скандинавского языков.
— Ничтожное количество. Исключение составляют имена первых князей, которые христианство распространили. Святослав, Владислав, Владимир или, допустим, тот же Олег. Хотя это не славянское имя, а заимствованное из древнегерманского или скандинавского языков.
— Но пришедшее до принятия христианства.
— До христианства. Но оно в этот момент, в принципе, уже вросло в русский язык, и воспринималось как свое, также как и Ольга.
— До христианства. Но оно в этот момент, в принципе, уже вросло в русский язык, и воспринималось как свое, также как и Ольга.
Беседовала Лиля Пальвелева
Радиостанция "СВОБОДА"
рассказывали своим читателям от том, как легко можно изменить жизнь к лучшему, если поменять имя, а ещё лучше – заодно и отчество с фамилией. Похоже, у них что-то стало получаться.
республики за минувшие два года. Поставив перед собой цель отобрать самые редкие имена, авторы рейтинга сделали впечатляющую выборку, которая вполне могла бы претендовать на общероссийскую или даже мировую.
согласно которому в освобожденных районах Луганщины будут восстановлены все названия населённых пунктов, а также внутригородских объектов улиц, площадей, скверов и т.д.), существовавшие на 8 мая 2014 года, но незаконно изменённые местными властями в период оккупации этих земель после киевского переворота 2014 года. 
и местные жители придумывают целые легенды, чтобы осмыслить историю возникновения своей родины. Такие предания продолжают жить, несмотря на то, что есть и научные объяснения, и даже целый раздел языкознания, который изучает названия географических объектов – топонимика. Почему Новая Усмань раньше была Собачьей и правда ли, что село Хреновое назвал сам Пётр Первый, «TV Губерния» разбиралась, основываясь на трудах воронежских учёных.
к. филол. наук, доцент Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА); Амалия Викторовна Акопджанова, учитель русского языка и литературы ГБОУ "Школа N 2123 им. М. Эрнандеса".
поздравляем вас с Новым годом и Рождеством Христовым! Российским воинам желаем успешного завершения спецоперации; многострадальной Украине 
что практически все посетители нашего сайта пользуются для оперативной связи приложением WhatsApp. Но с ним в любом случае нужно расставаться. Значит, следует найти полноценную замену, возможно, в виде двух-трёх наиболее толковых сервисов.
