ЗОЛОТЫЕ РОССЫПИ НАЗВАНИЙ: К.Г.ПАУСТОВСКИЙ О ТОПОНИМИИ
Автор статьи: Проф.М.В.Горбаневский
Источник:
Об огромном интересе писателя к географическим картам писал рассказывали в своих воспоминаниях многие, кто его знал. Да и сам Константин Георгиевич не раз писал об этом. Стоит вспомнить хотя бы отрывок из его знаменитой “Золотой розы”: “Еще в детстве у меня появилось пристрастие к географическим картам. Я мог сидеть над ними по нескольку часов, как над увлекательной книгой. Я изучал течения неведомых рек, прихотливые морские побережья, проникал в глубину тайги, где маленькими кружочками были отмечены безымянные фактории, повторял, как стихи, звучные названия - Югорский шар и Гебриды, Гвадаррама и Инвернесс, Онега и Кордильеры”.
Даже в самих наименованиях отдельных произведений, их частей, глав, разделов мы находим у Паустовского слова языка земли - географические названия: “Мещорская сторона”, “Кара-Бугаз”, “Колхида” и другие. В некоторых работах названия - своеобразный символ, собирательный образ, в других - струящаяся поэзия народной речи, в третьих - отражение мироощущения народа и его интереса к жизни: все это по-разному воспринималось Паустовским и по-разному оживало под его пером.
Вспомним повесть “Кара-Бугаз”, которую многие литературоведы считают большим этапом в судьбе писателя; после создания повести он целиком отдался творческой работе. У Виктора Шкловского в его очерке “О мастере лоции”, посвященном К.Г.Паустовскому, есть такие строки: “...Писателю поручает народ освежить впечатления действительности, дать непреходящую ясность сверкания. [Паустовский]... учил видеть и любил увиденное. Паустовский сумел изменить восприятие обычного. ...Рассказал о страшном, сказочном заливе Кара-Бугаз, который глотает воду из великого Каспия, превращая ее в соль. Рассказыал, как открывали пути к Кара-Бугазу - новой странице подвигов узнавания нашей земли. ...Он не был сказочником, как Андерсен и Грин. Он был рассказчиком, который облегчал рассказом трудность добра, трудность нового видения мира”. Действительно, Кара-Бугаз стал определенным символом и для писателя, и для его читателей того времени: Кара-Бугаз - это величие человеческого духа, мужество, это и героика революционной борьбы и социалистического строительства, это и столкновение рутины, потребительства с творческим поиском, с борьбой за истину. Не случайно литературовед Л.Левицкий в своих примечаниях к одному из изданий “Кара-Бугаза” совершенно справедливо пишет о том, что прикосновение к реальным делам современников дало толчок воображению Паустовского, писатель пришел к выводу о том, что вымысел обретает полную убедительность там, где он опирается на факты и вырастает из них. Такой суммой вполне реальных интереснейших фактов о Кара-Бугазе, его событиях и людях владел и К.Г.Паустовский.
В самой повести он не пишет о происхождении наименования этого залива Каспия, хотя многое, как, например, старинные легенды и предания, было ему известно. А что же мы сейчас знаем о слове Кара-Бугаз?
Более полная форма этого названия - Кара-Бугаз-(или Богаз)-Гол. В переводе с тюркских языков оно означает “залив, озеро Черного горла”. Когда Паустовский работал над повестью и в более поздние времена, Кара-Богаз-Гол был заливом-лагуной Каспийского моря, соединявшимся с ним узким, до 200 метров шириной, проливом. В 1980 году пролив был перекрыт плотиной, строительство которой объяснялось необходимостью сохранения уровня Каспийского моря. Так что сейчас Кара-Богаз_гол - это уже просто соленое озеро, величайшее в мире месторождение мирабилита. Между прочим о такой плотине мечтал и один из героев повести К.Г.Паустовского... Вот оно - реальное переплетение художественного творчества и жизни! О проблемах экологических мы здесь не говорим...
Почему же “залив, озеро Черного горла”? Иногда это название переводят даже более точно: “Черная пасть”. Паустовский ярко и точно описал, как в узкое горло залива вливалась вода Каспия и испарялась под жарким солнцем, превращаясь постепенно в соль. Вода залива изъязвляла человеческое тело, разъедала железо, убивала рыбу. Однако наши предки не понимали, почему в этом месте вода течет лишь в одном направлении - из Каспия в пролив, а обратно не вытекает, не понимали, куда же уходит столько воды... А она просто испарялась. Поэтому вход в залив люди окрестили Черной пастью, считая, что в нем есть огромная дыра в дне, куда утекает вода. А потом название пролива перенесли на весь залив. Даже известный путешественник по Московии, немец Адам Олеарий, живший в XVII веке и оставивший нам интереснейшие путевые заметки (он бывал в России в 30-е годы XVII века), всерьез считал, что на дне Каспия есть пропасти, куда уходит вода.
Залив имел и второе имя - Аджи-Дарья. В тюркских языках, в частности, в языке туркмен, о которых писал и Паустовский, слово аджи означает “горький”. Да, вода Кара-Бугаза была действительно солено-горькой и непригодной для питья.
Своим интересом к географическим названиям, интересом художника, испытателя природы, краеведа Паустовский увлекает многих читателей. Разве не будете вы с большим вниманием вчитываться, вслушиваться в географические наименования России после того, как познакомитесь, например, со строками из главы “Алмазный язык” в “Золотой розе”?
“Попадаются слова, превосходные по своей выразительности, - например, старинное, до сих пор бытующее в этих областях слово “окоем” - горизонт. На высоком берегу Оки, откуда открывается широкий горизонт, есть сельцо Окоемово. Из Окоемова, как говорят его жители, “видно половину России”. Горизонт - это все, что способен охватить наш глаз на земле, или, говолря по-старинному, все то, что “емлет око”. Отсюда и происхождение слова “окоем”. Очень благозвучно и слово “Стожары”, - так в этих областях (здесь К.Г.Паустовский пишет о Рязанщине и Владимирщине. - М.Г.) (да и не только в них) народ называет созвездие Ориона. Это слово, по созвучию, вызывает представление о холодном небесном пожаре...”
Паустовский был не просто прекрасным художником слова. Он был и не менее прекрасным публицистом! В своих статьях и очерках Константин Георгиевич поднимал самые разнообразные проблемы, общей для которых являлась забота об Отчизне и ее людях. Вспомните хотя бы его “Письмо из Тарусы”, опубликованное в июне 1956 года в газете “Правда”. Вполне естественно, что Паустовский, очень тонко чувствовавший русское слово, обращался в своих публицистических работах и к теме защиты от засорения родной речи, в частности, к теме охраны тех необычных, но чрезвычайно ценных памятников нашего языка, истории, географии, нашей культуры, которые представляют собой географические названия.
Эта тема, к сожалению, продолжает быть актуальной для нас и сейчас: не секрет, что иной раз в результате халатности, бездушия или просто стремления к парадности, которые столь объективно и прямо критиковались во многих партийных документах последнего времени, с карты нашей Родины, с лица наших древних земель исчезали образные, интересные ценные названия городов и деревень, улиц и площадей. Достаточно пройтись по карте Москвы, чтобы обнаружить утраты таких названий, которые являлись не менее ценными для отечественной культуры, чем архитектурный памятник, рукописная книга или старинная икона. Ученые и общественность, деятели литературы и искусства обоснованно выступают против подобных волевых и неоправданных переименований в своих письмах, статьях, книгах. В этом нам до сих пор помогает гневное слово Паустовского-публициста.
Так, например, остро и страстно Паустовский возражал против нового названия старинного украинского города Станислава (название его известно с XVII века), которому, как выразился писатель, “неуклюжий переименовыватель сообразил дать... непроизносимое имя Ивано-Франковск”.
С дотошностью опытного филолога и убедительностью защитника культурного достояния К.Г.Паустовский разобрал не только ненужность, но и неграмотность переименовывания Крымского Коктебеля в Планерское. “Если исходить от слова “Планер”, то нужно говорить “Планерное”, а не “Планерское”. И что это за окончание - Планерск-ое? К чему оно относится, это прилагательное “Планерское”, повисшее без существительного? Это, очевидно, тайна даже для тех, которые так казенно назвали это удивительное по своей суровой красоте место”. Нужно добавить, что прежнее название Коктебель было не просто старинным, но и действительно связанным с Крымом и его природой: по своему происхождению слово Коктебель относится к тюркским языкам и означает “зеленый, зеленоватый склон, подошва горы”.
Мысль и слово Паустовского продолжают и сейчас сражаться с косностью и безответственностью тех, кто пытается уничтожать старинные и ценные географические названия, менять их на канцелярско-безликие, сухие. До сих пор не теряют своей актуальности такие строки К.Г.Паустовского: “Названия - это народное поэтическое оформление страны. Они говорят о характере народа, его истории, его склонностях и особенностях быта. Названия нужно уважать. Меняя их в случае крайней необходимости, следует делать это прежде всего грамотно, со знанием страны и любовью к ней. В противном случае названия превращаются в словесный мусор, рассадник дурного вкуса и обличают невежество тех, кто их придумывает”.
К.Г.Паустовский не просто обогатил отчественную литературу прекрасной прозой. Он учил нас, читателей его книг, любить и ценить родную речь, стоять на страже ее памятников, защищать и поддерживать ее культуру.